Читайте с удовольствием
Ханум
Я возвращался к себе, погруженный в эти раздумья; я давно отослал драгомана, чтобы он ждал меня дома, теперь я уже мог сам найти дорогу. Мой дом был полон посетителей: прежде всего меня ждали повара, присланные месье Жаном, они собрались в цокольном этаже под холлом, неторопливо курили и пили кофе; на втором этаже, наслаждаясь кальяном, расположился еврей Юсеф, а на террасе тоже раздавались чьи-то голоса. Я разбудил драгомана, который предавался кейфу (послеобеденному отдыху) в дальней комнате. Он закричал как человек, доведенный до отчаяния:
— Я же говорил вам утром!
— Что?
— Что вы не должны находиться на террасе.
— Вы мне сказали, что туда следует подниматься лишь ночью, чтобы не беспокоить соседей.
— Но вы оставались там до восхода солнца.
— Ну и что?
— Как ну и что? Там наверху рабочие, которым вы должны будете заплатить, шейх квартала прислал их час назад.
И впрямь, я застал там мастеровых по изготовлению решеток, они заняли целый угол террасы.
— С той стороны,— пояснил мне Абдулла,— дом одной ханум (знатной дамы), она жалуется, что вы к ней заглядывали.
— Увы, я ее не видел.
— Но она вас видела, этого довольно.
— А сколько же лет этой даме?
— Она вдова, ей не меньше пятидесяти.
Это показалось мне столь нелепым, что я выломал и выбросил вниз прутья, которыми рабочие уже обнесли террасу; весьма удивленные, те молча разошлись, потому что никто в Каире, если только не принадлежит к турецкой расе, не осмелится противоречить франку. Драгоман и еврей покачали головами, ни слова не говоря. Я велел позвать поваров и нанял одного, показавшегося мне смышленее других. Это был черноглазый араб по имени Мустафа; казалось, он остался весьма доволен обещанной мною платой — полтора пиастра в день. Другой повар тут же предложил помогать Мустафе всего за один пиастр, но я решил, что мне не по карману увеличивать расходы по содержанию дома.