Читайте с удовольствием
Яванка
— Но раз Абд аль-Керим поместил ее вчера вместе со своими женами...— начал я.
— Ну и что? — с удивлением возразил Абдулла.
Я почувствовал, что мое высказывание лишено оснований.
— Неужели вы полагаете,— спросил Абдулла, поилинаконец мою мысль,— что законные жены позволят емуухаживать за другими женщинами? Вдобавок вспомните, что он торговец. Если бы он вел себя таким образом, торастерял бы всю свою клиентуру.
Это был разумный довод. Кроме того, Абдулла поклялся, что Абд аль-Керим, как настоящий мусульманин, должен был провести ночь, молясь в мечети по случаю великого праздника Мухаммеда.
Оставалось только условиться о цене. У меня просили пять кошельков (шестьсот двадцать пять франков); мне хотелось заплатить только четыре; но, вспомнив, что речь шла о покупке женщины, я подумал, что подобный торг неуместен. К тому же Абдулла предупредил, что торговец-турок никогда не уступит в цене.
Я спросил, как ее зовут... ведь я покупал и имя.
— 3' н' б! —• ответил Абд аль-Керим.
— 3' н' б! — повторил Абдулла, делая усилие, чтобы произнести это в нос.
Мне было непонятно, как три согласные, напоминающие чиханье, могут означать имя. Через некоторое время я догадался, что так произносится имя Зейнаб.
Мы ушли от Абд аль-Керима, оставив задаток, чтобы взять необходимую сумму, лежавшую на моем счету у банкира во франкском квартале.
Пересекая площадь Эзбекия, мы увидели необычное ;;релшце. Огромная толпа наблюдала за церемонией дусы. Шейх или эмир каравана должен был проехать на лошади но телам «кружащихся» и «воющих» дервишей, со вчерашнего дня совершавших действа вокруг шестов или в шатрах.
Эти несчастные растянулись плашмя на дороге, на южном конце площади, ведущей к дому шейха аль-Бекри, главного над всеми дервишами. Их было около шестидесяти, и они вымостили дорогу своими телами.
Эта церемония считается чудом. Она призвана привлечь внимание всех неверующих, поэтому франкам охотно разрешают занимать лучшие места. Публичное чудо стало большой редкостью с тех пор, как человек посмел заглянуть в рукав господа бога, как говорит Генрих Гейне... но то, что я увидел здесь, бесспорно, можно причислить к чудесам. Я видел своими собственными глазами, как шейх дервишей, старец в белом бенише