Читайте с удовольствием
4. ПИРАМИДЫ. Восхождение
Я предупредил его, что рабыня отличается безграничной преданностью мусульманской вере. Он покачал головой и завел с ней долгую беседу.
По правде говоря, религиозное чувство этой женщины было скорее врожденным и проявлялось чисто внешне, а не как ясно осознанная вера в бога. Кроме того, облик маро-нитов, среди которых мы жили, звон монастырских колоколов, доносившийся с гор, а также частые приезды в Бейрут христианских и друзских эмиров на великолепных лошадях, в блеске оружия, с многочисленной свитой из всадников и негров, несущих за ними обернутые вокруг копьев знамена — все эти феодальные атрибуты, напоминающие крестовые походы,— даже у меня вызывали трепет, а бедную рабыню убеждали в том, что в немусульманской стране можно обладать мощью и роскошью.
Внешний блеск всегда ослепляет женщин, особенно невежественных и простых, и часто становится главным • мерилом их симпатий и убеждений.
Когда мы приехали в Бейрут и прошли через толпу женщин без покрывал, которые носили на голове тантур, рог из чеканного позолоченного серебра, с ниспадающей вуалью из кисеи — мода, берущая начало в средневековье, и горделивых мужчин с дорогим оружием на поясе, чьи . красные и пестрые тюрбаны указывали на их далеко не исламскую веру, рабыня воскликнула: «Сколько гяуров!» — что слегка утешило меня, поскольку не я одип был удостоен этого оскорбления.
Между тем нужно было на что-то решаться. Наши хозяева, мароииты, которые были не в восторге от ее манер и помимо прочего судили о рабыне с нетерпимостью католиков, советовали мне продать ее. Они даже предлагали привести турка, который уладил бы дело. Нетрудно догадаться, какую реакцию вызвал у меня подобный совет, столь мало отвечающий евангелическому духу.
Я отправился к отцу Планше в монастырь, расположенный неподалеку от городских ворот Бейрута. Он преподавал там в школе для детей христиан. Мы долго беседовали о Ламартине, которого он знал лично и поэзией которого восхищался. Он жаловался мне, какого труда 210
стоило ему получить у турецкого правительства разрешение расширить монастырь. Однако незавершенное сооружение говорило о грандиозности замысла, а великолепная лестница из кипрского мрамора вела к недостроенным этажам. Католические монастыри пользуются большой свободой в горах, но у ворот Бейрута им не разрешают вести строительство; иезуитам даже запретили иметь колокол. Они повесили вместо него огромный бубенец, который после неоднократных переделок все больше и больше начинал походить на колокол. Постройки также поднимались почти незаметно под не слишком бдительным оком турок. — Приходится немного лавировать,— объяснял мне отец Планше,— терпение, и мы всего добьемся.
Он заговорил со мной о рабыне тоном искренней доброжелательности. Однако меня мучили сомнения. Письма, которых я ждал, могли прийти со дня на день и изменить мои решения. Я очень опасался, как бы отец Планше из благочестивых намерений не надумал устроить обращение мусульманки, дабы прославить свой монастырь. Это сделало бы весьма плачевной судьбу бедной девушки.
Однажды утром она вбежала ко мне в комнату, хлопая в ладоши и испуганно крича: «Durzi, Durzi bandouguil-lah!» («Друзы, друзы стреляют!»). Действительно, вдали слышалась стрельба; это оказалось лишь фангасией81